После суда о стрельбе в синагоге в Питтсбурге: размышления репортера

Стук каблуков раздается эхом во время прогулки по первому этажу здания суда США имени Джозефа Ф. Вейса-младшего. Путь от дверей лифта через здание до медиа-комнаты кажется долгим и значительным.

В первый раз, когда я отправился в путь, меня сбило с толку выслушивание вступительных слов адвоката на судебном процессе по делу об стрелке в синагоге в Питтсбурге. Я только что прошел через металлоискатель, как мои вещи обыскивались вручную и с помощью рентгеновского аппарата. Мне пришлось снять ремень и выбросить открытую бутылку с водой. Когда один из федеральных охранников спросил, с каким СМИ я работаю, и я упомянул Pittsburgh Jewish Chronicle, он отвернулся. Прозвучало молчаливое подтверждение, немного придавшее вес.

Сама медиа-комната — кафетерий, оборудованный двумя большими экранами, которые транслировали события, происходящие в зале суда судьи Роберта Колвилла, — была яркой, и в ней обычно размещалось около дюжины журналистов. Среди участников столов были репортеры средств массовой информации всех размеров, как местных, так и национальных.

Получите еженедельное издание «Еврейской хроники» по электронной почте и никогда не пропустите наши главные новостиБесплатная регистрация

Атмосфера создала среди журналистов дух товарищества, особенно учитывая, что судебный процесс продолжался всю первую половину лета. Если какой-то репортер упускал какую-то деталь, он или она просто задавали вопрос вслух, и кто-то выкрикивал ответ. Многие из этих писателей, по крайней мере те, кто работал в питтсбургских изданиях, знали друг друга по совместному освещению последних событий. Авторы Pittsburgh Union Progress, с которыми мы сотрудничали, — бастующие работники Pittsburgh Post-Gazette — имели отношения со многими другими в комнате. Авторы «Хроник» были исключением.

И тем не менее, мы также были теми, кто нес на себе знания и вес сообщества. Всякий раз, когда в медиа-зале возникал вопрос о еврейском Питтсбурге, мы давали ответы. Когда были показаны фотографии и прозвучали звонки в службу 911, именно авторы «Хроники» отвечали на вопросы, а другие журналисты наблюдали за их реакцией. Это была тяжелая ответственность.

Когда в ходе процесса выявлялись конкретные факты, о которых мы ранее не знали, авторы "Хроники" обрабатывали информацию в режиме реального времени. Некоторые из них мы усвоили (и не включили в наши статьи из-за травмы, которую это могло бы нанести нашему сообществу), когда писали ежедневные статьи и предоставляли контекст другим репортерам. Время от времени мы объясняли другим репортерам «еврейскую точку зрения» на то, что обсуждалось.

Свидетельства часто становились личными. Я был в ужасе, узнав, что осужденный убийца рассматривал в качестве цели Еврейский общественный центр Саут-Хиллз. На момент нападения я был сотрудником еврейской организации South Hills в Питтсбурге. Я работал в этом здании. Убийца работал и жил в пекарне Потомак; мой дом находится в нескольких кварталах от витрины магазина. Убийца жил в Саут-Хиллз. Моя община находится в Саут-Хиллз, и в Шаббат мы обычно открывали дверь, чтобы люди могли войти для изучения Торы. Все эти детали делают близость стрелка ко мне слишком близкой для комфорта. Я был на волоске, но в целой жизни от насилия. Самая жестокая антисемитская атака в истории США произошла не на моем заднем дворе, но мне все равно пришлось принять во внимание, что она могла произойти, и написать историю, когда эти подробности стали достоянием общественности.

В отличие от многих других репортеров в медиа-зале, между редакцией «Хроники» и стрельбой в синагоге не было никакой дистанции. Некоторые из нас живут рядом со зданием Древа Жизни, другие знали жертв, выживших или их семьи. Наша команда — часть сообщества, на которое нацелился убийца. В то же время перед нами стояла задача максимально справедливо вести хронику суда над преступником.

Наши дни не заканчивались в 5 часов вечера, а рабочая неделя не заканчивалась в пятницу. Члены сообщества знают наши лица. Они спрашивали о судебном процессе на кассах продуктовых магазинов и парковках торговых центров.

Они обратились по электронной почте. Мы делили субботние обеды и службы с друзьями, которые хотели знать подробности — не из-за какого-то вуайеристского желания, а потому, что они боялись и ужасались террору, постигшему еврейский Питтсбург. Мы были связующим звеном с информацией, которую им отчаянно нужно было услышать.